Опять кружат метели расставаний

Опять кружат метели расставаний
И оседают белым на висках.
К чему теперь те ночи, те признания?
В душе остались только боль и прах.

Быть может, сильный духом усмехнется,
Возможно, смелый бросит дерзкий взгляд,
Во мне же горечь водкой захлебнется.
Разорван в клочья, уничтожен, смят

В забвенье суррогатном ранним утром
В саду к скамье устало прикоснусь
Присяду подремать, на миг, как будто,
Присяду и, наверное, не проснусь…

Меня нашли два дворника – таджика,
Которых мегаполис взял в свой плен.
Слились в один два удивленных крика
И смолкли, в ожидании сирен.

Чего пенять, со смерти взятки гладки
Приехал в морг на временный постой
И на моей, на безымянной пятке
Повесят бирку – семьдесят восьмой

Средь снеди и привычно грязной тары
За печкой из чугунного литья
Бесстрастные бухие санитары
Начнут свой спор о скотстве бытия

Наивные, вы мечетесь напрасно,
Уже раскручен вечности кистень.
И только смерть безмолвно, безучастно
Снимает жатву каждый божий день.