В огне брода нет

И потерявшим головы,
и плачущим по волосам, посвящается...

1.

Поищите нас в звонкой степи под копытами конницы,
В остром дребезге, полночь поранивших, стёкол, в навылет груди;
Там, где конь, пегий в яблоках, с тоненьким ржанием клонится –

(1) К неподвижному в комья лицом седоку
и к рассвету навзрыд впереди.
(2) К недвижимому, в ком я лицом, седоку
и к рассвету навзрыд впереди.

Поищите в шагах к горизонту, оставшихся в злаковых,
В марширующей песне, в просоленной потом пылище столбом.
А ёще в зимних днях Турбиных из-под кисти Булгакова,
Там, где белой акации гроздья и пенится брют
в хрустале голубом.

Поищите нас всех – в строй домов не вернувшихся – брошены
В заполошную участь стальных перестуков под плачь и гармонь.
И кружит чёрный ворон, иль волоком тень крыльев коршуны –
Тащат к краю мечты, и над другом застыл –
(1) не рассёдланный, в яблоках конь.
(2) ввысь пригрезившись в яблонях, конь.

2.

Мне нужен ритм – слегка застиранный, с платочком
И оседающий в бессилии в траву.
Строка нужна, вдруг, укрупняющая точку
На горизонте – до схороненной во рву,

Легко выкрикиваемой – всем санитарки,
Во все глаза стоящей, вдоль и поперёк
Гудка – как вкопанный, протяжный! Нужен маркий
Цвет киноплёнки, чтобы душу я изрёк:

Её – распахнутую настежь – суть родная! –
Прозрачна, так знакома сердцу, так проста...
Ввысь наша с ней душа сквозит : Одна, одна, одна, одна я...
И каждый день снимают мёртвого с креста.

Мне нужен слог двужильный, братцы, чтобы смог я
Дожить, добраться, досказать стихи о ней.
Ну и, пожалуйста, средь лета – снега хлопья
Для покрывала рвов, в которых...смерть видней;

Для Тани Тёткиной – для тысяч миллионов –
Расхохоталась дико прорва на крови!
Переплетенье рук и ног... От небосклона
Картонку с солнцем мне на память оторви.

3.

Я хочу оглянуться – так сильно, так крепко и надолго,
Чтобы дрогнули лица – веков и всех тех, кто остался вдали!
Взявшись за руки, выйдем к Нему: «Вот, возьми, твоя каторга –
Наша жизнь – наша смерть на руках, свою жажду творить утоли!».

Я хочу преградить путь – собою – хотя б на минуту вам,
Хорошо поживающим в этой, привычной до боли и слёз,
Груде счастья казённого – тени исчадия лютого
Посетят ваши лица, как капли дождя – белый облик берёз...

Помолчим вместе мы – лишь минуту – потом, на круги своя :
Поживать, пожирать – нас глазами, успевших махнуть вам рукой.
И теплушка, простреленным марлевым запахом кислая :
Красный крест на дощатом боку – символ веры, багровой такой...

Ну а я, санитарка, глаза с верой в счастье народное,
Остаюсь к вам распластанной – руки распахнуты наперерез!
Пыльный марш. Мерный топот на фронт – оглянулся на ротного
Босоногий, с улыбкой в припрыжку... И страх, вместе с болью, исчез...

Вадим Шарыгин, 2025