Сволочи со стишками

«Мы живём, под собою не чуя страны»

Те, кто скоропись духа и Слово, живущее свыше
Кровохарканьем строк – в благонравные морды со стажем –
Звоном сердца разносят по злачным глазам и на крыше,
В шаге от : умиранья – поэзией дышат, расскажем,

Мои братья и сёстры в веках, вечных крыл серафимы,
На руках отнесём – горсть померкших огарков – вам в рожи –
Миллионы убийц со стишками, друг другом похожи,
Пусть доносится боль древним грохотом – гибнут Афины!

С преподобным величием тысячелетия святы –
Горней горсткой героев, владельцев служения Слову.
Облака, исчезая, детьми начинаются, с ваты,
С нищих преданных дней, слёту приданных вечному зову.

Одиноки в веках,
Одиночество в жилах, кромешно:

Даже лучшим из вас не дано ужаснуться и тщета –
Расползается сукровицей безрассудство поэта.
Никогда на земле... Быть иначе... Погубят... Коне(ш)но!

И блюют в нас. И выколот взгляд наш. И мёртвых когорта
Нас не может воочию взять под крыло, и спасти бы
Крохи памяти, пепел на левом плече, слишком стёрта
Грань меж подвигом в Слове и столбиком строчек, и глыбы

Огнестойких зрачков и пустых черепов – в три аршина
В погребальной земле, ну, а Небо – летит вместе с нами!
Неподвластное вам счастье ластится к ласточкам снами.
Нашу кровь с ваших пальцев смывают – дождём из кувшина...

Мы живём – под ногами : не чуя, нечаянно, близко
От падения в Небо и нет на земле вашей места –
Для поэзии рук, на свободу отпущенных с риском
Кромкой лезвия с кровью расстаться в проёме ареста –

Вы уводите, сволочи, тётки и дядьки благие!
Вы – блевотой слащавых стишков, плоских, как пепелища, –
Накормили мечты! Хлещет вскрытого сердца кровища –
Льнёт к слюнявым губищам толпы – скорбью глаз Панагия.

Мы живём среди вас, мы живьём умирая, помянем
Всех, кого вы убили до нас и кого впредь убьёте!
Мы в кромешную ночь вас, коне(ш)но, мерцаньем поманим,

(1) Чтоб хоть кто-то взглянул встречь упавшей мечте о полёте!
(2) Чтобы взгляд зачерпнул светлый росчерк руки о полёте.

© Copyright: Вадим Шарыгин, 2025