Отравленные Парижем (Габриэль Александр )

I. Артюр Рембо

Как это можно - рваться на куски,
к пятнадцати годам достигнуть пика,
всё выразив, от шёпота до крика,
полулетящим росчерком строки?!

Как можно так - в пятнадцать чуять тлен,
сгорать от нетерпимости к подонкам
и быть - во всём! - рассерженным ребенком,
как звал его придирчивый Верлен?!

Как это можно - в девятнадцать лет
стихи и баррикады революций
к чертям забросить. Заново проснуться,
раскрыть глаза
и не увидеть свет?!

II. Амедео Модильяни

Вновь женщины, как стаи резвых серн...
И вновь штаны с дырищею в кармане...
В работе - лики Жанны Эбютерн,
а мысли... Мысли только лишь об Анне.

Загадочная русская душа,
покой в глазах, неторопливость речи...

А душу Амедео, словно ржа,
ест порошок... Но боль при этом лечит.

И завтра снова - кисти и гашиш -
всё только потому, что вечность - ближе...
Давно сменён Ливорно на Париж.
Ведь где же умирать, как не в Париже?!

Судьба бретёра Богу отдана -
здесь торга нет. Здесь всё бесповоротно.
Безденежье, болезни и война...
Пора б закончить старые полотна.

К успеху так и не подобран шифр...
Лишь впалость щёк.
Лишь тяжесть рук.
Аскеза.
Что век, что год - та ж вереница цифр...
Обратным счётом -
год до Пер-Лашеза.

Осталась - слава,
сломанный мольберт,
задолженность ростовщикам и банкам;
а на холстах - иконописность черт,
что явно не присуща
парижанкам.