Озёра

И Лебяжье и Глубокое
проморгали синеву,
только утка хитроокая
удержалась на плаву.

Только небо золотистое
всё ещё выходит в рост
и трепещет между листьями
усыхающих берёз.

На лугах тончают лужицы,
зазеркальем манит карп –
и взовьются и закружатся
чешуёю облака.

Юность памятью ромашковой,
на меня венок надев,
разбегается барашками
…в круге первом…
…по воде…