Дорогие мои враги!

Возьмите – пальто среди снега,
нательную веру в Христа и бессонные звёзды –
Глубокого неба настольный мой свет, напролёт ночь к рассвету!

Возьмите, враги дорогие мои,
пропадающий пропадом облик служения Слову
и хлеб не насущный, иной, раз насущного к ужину нету...

Надеюсь, не всех ещё, ветер студёный, заткнул по домам,
по погостам развёз ты?

Рыданьем затопленный радостным взгляд мой,
возьмите – на помощь, на память, – берите, –
Значок, в сердцевине которого спит мёртвым сном
Че Гевара в берете!

Вы, может быть, просто не знаете как беспощадно
на кончики вилок с ножами – дымящийся с кровью,
с биением – сердца кусок в рот берёте?

Мои дорогие, друзья тех, кто образ врага культивирует справно,
Вы, просто, хотите, чтоб жил Небожитель среди деревянных костров
и не плачущих кукол в руках всех девчонок – на равных!?

Но так не бывает – в Искусстве словесности!
Это не холст на стене вашей местности!
Это не чтенье на сон, чей, грядущий, в пути к понедельнику!
Это не : «Автор хотел показать...» – соглядатай – на ушко подельнику...

Это – другое : кровь, взгляды, ресниц взмах и выдох, и вдох.
Это не скрип декораций, Горацио, помни, здесь сшибка,
ошибка, ценой дорогою...во чреве эпох!

«Эй,остановите свой гнев, дорогие, родные враги!» –
Так в Англетере мальчишка, когда сапоги
Грудь придавили, нагана вошла рукоять
в его лобную кость, и нет сил на ногах устоять,
крикнул в рожи – угрюмые, сплошь из свинца...

А в храмах – над Сыном растерзанным – руки Отца...

В ночь, дорогие враги, отомстили ему –
Дружно, за всю свою жизнь, за обиды в дыму
за всё плоскостопье стишков, так бездарных вдвойне;
Он был – был убит к потолку на бескрайней войне...

Возьмите, мои дорогие враги всех поэтов, талантов, возьмите –
Нательные в голову камни за пазухой, солнце в зените,
Возьмите свою закалённую сталь веры в Бога
И нас – без мучений убейте! ..Пустует дорога,

Что так дорога сердцу.. Я подарю вам – лишь тень
всех её высоченных мерцаний,

В которых нет тех сыновей, что убиты отцами, –
И гривы коней на скаку, всласть игривую тайну
из плюшевых мишек;

Я выстелю под ноги топота кованных ног ваших –
свет милосердия, – остановившийся с камнем на взмахе –
застигнутый совестью – детства излишек...

Возьмите моё, не совпавшее с вашим,
Возьмите житьё, в коем судьбами пашем,
Возьмите – единственный день, где на «скорой»
Везут вашу душу, что сделалась хворой,
Везут умирать на какой-нибудь койке...

Спросите : осталось ли времени, сколько?

Мои дорогие, враги, соглядатаи гибели,
вы проводили глазами – и счастье полёта над бездной,
и радость глубоких высот не коснулась ресниц
ваших сомкнутых взглядов, и вы ни при чём, никогда,
в стороне...

Но знайте и помните, враг ваш
так любит по Небу летать на коне и так верит в вас всех,
в разучившейся верить друг в друга стране,

Что стоит, впервые быть может, вам
стоит, однажды, талантливый почерк мой
вычитать дважды, и вслух, окропить кровью чувств мои строки,
которые, да, выше тьмы тьмущей жирных слюнявых
стишков и жестоки к картине, в которой мальчишка-поэт на полу Англетера –
Не должно так быть! Вот вам – слов моих правда и вера;

И пусть будет ваша над звёздами глаз –
дорогая навеки победа;

Всё! Вы – победили! От сель – до обеда.
Но только, прошу, забивайте камнями, наотмашь и сразу,
веками и днями – сквитайтесь! – заразу
Служения Слову – вновь в петлю... засуньте, но вот же, но всё же...

Заплачьте о нас, дорогие, дороже,

Чем жизнь нам – слова на траве, кровью вен на листках на паркете,
Вручную, о чём-то, о проклятом лете,

о том, что поймут только ваши потомки...

Заплачьте, хотя бы дождями, пусть тонкий
Останется след – струйка дыма, Печорин
К вам не обернётся, простите, печален
И тих его облик, лишь горсточка пыли...

И всё, что, прощаясь, и всё, что, прощая,
прощенья прося, мы друг другу
сказать навсегда позабыли...

© Copyright: Вадим Шарыгин, 2025