КАТАРАКТА*

…а ночь – хирург… и острием строфы
желает вытащить шипишку из-под кожи,
но Истины сонливы и слепы,
старания бесплодны и ничтожны…

Но – терпелива! Вместе с ней найду
в стогу иглу, -- наступит избавленье.

…как лунный луч по тоненькому льду
скольжу навстречу… утреннему зренью…

***

…разрыв сердец… всего на волосок,
а в зеркалах души – такая муть,
что непонятно – где у них исток,
и почему так вытравлена суть…

…оголены… и провода искрят, --
зажмурься – просочится между век!

И сыплются, как град, как водопад
упреки… а лавина копит снег…

***

…не загляну в словарь -- не отыскать
там будущих, еще нездешних слов:
таких же вечных как святое «мать»,
таких же теплых как родное «кров»,
таких простых как «ты» или как «я»,
непогрешимых как «земля» и «хлеб»…

…но льются маем слоги соловья,
предтечами спускаясь с наших неб…

***

Катаракта души… и осени,
распростертая память рук,
здесь земля не боится озими,
и у эха не вы-кран звук.

Здесь полярные биополюсы,
распадаясь на «плюс» и «нет»,
расплетут у светила волосы,
а из лун соберут букет.

Здесь, где бьются дождем по лужицам
колыбельные всех мастей,
и зима в покрова не тужится,
и снега не зовут в постель.

Здесь рукой до зари дотронешься,
по крапиве пройдешь легко:
только белые в жизни полосы,
и река -- словно молоко.

Катаракта из лунной впадины
обвалилась на плоть реки,
по дорожке судьбы, по гладенькой,
расчертили круги коньки…

***

Знаю, свинцового неба –
не было, не было… небыль…
Птица с расстегнутым клювом --
хлеба ей, хлеба ей, хлеба!
Солнце латает рассветы
– Где же ты, где же ты?.. -- Где-то…
там, где туманы-наветы
в губы впиваются ветру!

Сумерек больше не надо, --
в сумерках тени с поклоном.
Рвутся закаты… заплаты --
на колокольные звоны!
Эта любовь как расплата,
это расплата за счастье
быть нелюбимым когда-то,
или любить против власти…

Значит, свинцовое небо –
небо, в котором ты не был!
Птица с расстегнутым клювом
падает камнем – ослепла.
Солнце ласкает рассветы.
– Где же ты, где же ты?.. -- Где-то…
там, где на сосны надето
бренное пенное лето!..

С бурей спускаются к людям
тысячетонные громы,
птица с расстегнутым клювом
вспомнит нас всех поименно,
а на далеком утесе
молния взрежет морщины,
чтобы под знаком вопроса
в землю воткнуть половину…

***

солнечный…
день, как солнечный зайчик…
полночью
в полынье сгинет мальчик-
месяц…
и где-то проснется на ветке,
взвесив
свое бегство из клетки
птица…

лу-чше-бы-ей-не-ро-ди-ться

в аквариуме планеты мертвых,
где один на всех воздух,
одно на всех небо,
одни на всех звезды…

И -- поздно!..
Делить это поровну поздно,
потому что нет меры
вины и угрозы…

обесчеловеченный

падает в темноту колодца
вечер --
попутчик вчерашнего неосознанный…

***

Что водопад для Океана? --
Росинка, капелька, слеза...
Но как старательно упряма
над перевалами гроза!
Как удивительно проточна
живая, в радугах, вода,
как многолика… как порочна
извечным женским жестом «Да!»…

Как, словно девочка, капризна,
непредсказуема, стройна…
В ней столько силы, столько жизни,
что не соперница волна!

Вода… Она и камень точит,
и каплей города берет…
Но, падая и днем, и ночью,
и год за годом напролет, --
не уронИт при этом чести,
не облачится в ряску тин…
Она – нагорная невеста,
и водопад ей – господин!..

***

Великий Ганг! (Не путать с гонгом!)
Потоков бурых бурный клекот,
и Город Мертвых** в черных бронхах
застыл вдоль погребальных клеток.
Там золотой закат увенчан
парчой, невиданной на свете,
и там священным взглядом женщин
огонь хранит тысячелетья
могучих бОгов… Стынут плачи
в долине духов Гималайских,
что сохранят для нас, незрячих,
секреты снадобий дамасских***.

***

С полуночи до первого луча
она подвластна и любви, и неге,
лягушачию кожу сняв с плеча,
в какие травы спрячет обереги?

По глади озера либретто пишет мгла,
сторожевой камыш не шелохнется,
чья тоненького перышка игла
коснется солнца, спящего в колодце?

Где подмигнут друг дружке две звезды:
одна – черна, вторая – только счастье?..
Как тонкий месяц удит у воды,
на золотую рыбку бросив снасти?

-- Ты видишь это? – Нет. Уже ослеп
и кобзарем**** бреду дорогой белой…
-- Тогда скажи, кто прячет небо в склеп,
и кто рисует звезды желтым мелом?..

***

Ну что сказать?.. На радугу легенд
опущен саван лунного наряда,
и дочь вождя идет во цвете лет
за старца из седого водопада.

Украшен челн… и мертвые цветы,
уже отдав невинность и свободу,
благоухают тленом чистоты
и, скорбные, готовят Деву к водам.

Она спокойна, и бела как снег,
стремится к браку с грозным Маниту*****,
а катаракта не смежает век
и в сотый раз сжирает красоту…

* катаракта -- в переводе с греческого означает «водопад». Таким же образом называют и мутную плёнку, закрывающую зрачок, что нередко приводит к слепоте

** город Варанаси в Индии, где на берегу Ганги, где происходит кремац...
Текст превышает допустимый размер, нажмите сюда, чтобы просмотреть текст целиком