Из книги Его величество Сердце

+

А я остановился
на Земле -
чтоб шум дождя карнизно-голубиный
подмножить
на дыхание любимой;
и ощутить. Как это все – взаймы…

Как твои губы
мне сквозь сон дерзят,
не умещаясь в поцелуй
короткий…
Как, матерясь, яичницы десант
бежит по скользкой трассе сковородки

и неба в сад
октябрьский кусок -
откинут настежь
на петле рояльной…
И наш союз
неправильно-нахальный
бьет всем в глаза. Как голубь Пикассо.

Я. Самовольно. Вышел у Земли.
Сдав за углом скафандр - за этюдник.
Не ангел во плоти. И не паскудник.
А просто половинка
для семьи.

+

Я дал городу имя Адель,
заблудившись средь тающих улиц.
Я сегодня не с тем - кто задел.
Слава Богу, я с тем - кто качнулся…

Средь грачиного черноженства…
Средь сугробного мумие…
Я сегодня не с тем,
кому лжется.
И не с тем, кто считает в уме.

Все смешалось: ручьи и мальчишки…
Сигареты редисочный вкус…
И, кружась, пролетают спичинки
сквозь две тысячи лет. К рождеству.

Как я счастлив – чего-то не знать,
с рук твоих повстречать полотенце…
И привычно над нами весна
ставит опыты Парацельса.

И привычно шуршит по стеклу
светлый голубь рублевого цвета…

Я сегодня не с тем, кто рискнул.
Я семь раз с тем –
кто вновь сделал это.

+

Я выйду в мир –
с дождем, с ключами
и взгляд на плечи получу
трамвайно-женский и случайный,
в листву
уехавший. В свечу.

Я не ведущий, а ведомый -
по лужам, небу. По кольцу.
И всех котов зовут Вадимы
Ивановичи – по отцу.

Как хочется шаги
примедлить;
сто лет назад взять ранец твой,
рябин рубиновую мелочь
тряхнув на сдачу
в школьный двор…

Уйти кафешками от кармы –
промозглой кармы октября.
Застыв кривыми мотыльками
во взрослой толще янтаря…

Бальзак
стал вчетверо бальзачней –
меж двух обложек дождь собрав…
И клен вдоль окон стал прозрачней,
прибавив в воздух серебра…

Уже разрешена парковка
двум листопадам буквой «Ж».
Душа светла и беспокойна…..
Как и положено душе.

+
Майкл Томас Космика
http://www.stihi.ru/avtor/oknovmir